Вице-премьер Виктория Абрамченко в интервью РБК рассказала, как менялись задачи из-за пандемии, что будет с «кладбищами» кораблей, а также о переговорах с «Норникелем», индексе гречки и предотвращенном мусорном коллапсе

— Какие задачи вам изначально, в январе, ставил Михаил Мишустин, формируя новый состав правительства и еще фактически в «мирное время» — до России тогда еще не добрался короновирус?

— Задачи были поставлены сразу по трем блокам, которые я курирую. В сфере недвижимости — они в плоскости регуляторики и с точки зрения развития информационных систем. Отмечу, что сам Михаил Владимирович был руководителем Роснедвижимости (в 2004–2006 годах. — РБК) и знает эту тему очень хорошо. В агропромышленном комплексе — задача по ориентации на импортозамещение. Нам нужно закрыть несколько позиций по доктрине продовольственной безопасности и выполнить показатели по экспорту. Но самый большой блок вопросов — это все, что касается экологии. Сейчас экологическая и климатическая повестка становятся очень актуальными.

— С двумя из трех этих блоков вы раньше работали — недвижимостью и АПК. Как вы себе представляли экологию?

— Еще в Росреестре мы взаимодействовали с Минприроды по направлению лесной повестки, эту сферу я знала. Но все остальные вопросы по экологии я представляла только в самых общих чертах. С мусорной реформой я в принципе сталкивалась только как потребитель, а не как постановщик задачи.

— Как менялись ваши задачи и правительства в целом с приходом пандемии в Россию?

— Много было всего, это был неоценимый опыт. Наши люди могут мобилизоваться в моменте очень хорошо. По моим сферам глобально были две задачи: обеспечить страну продовольствием и не допустить коллапса с вывозом мусора. Сложно было, когда регионы начали ограничивать передвижение людей и транспорта. Важно было, чтобы не нарушились торговые связи между регионами — мы должны были обеспечить перевозку продовольствия. Необходимо также было обеспечить сезонные работы людей в полях, а торговые залы — работниками и продовольствием.

На пике пандемии, в марте—апреле, у нас была история, когда торговые комплексы просто не успевали фасовать товары, например, сахар. И нужно было принимать решение, чтобы можно было его продавать большими мешками из торгового зала.

— Но это все были ситуативные решения в режиме ручного управления?

— Абсолютно. Это были звонки по ночам, штабы, решения, которые принимались, без лишней бюрократии. Теперь у нас есть мобильные телефоны всех, кто обеспечивает страну продовольствием. Мы понимаем, кто может работать в стрессовой ситуации, и знаем, что нужно для того, чтобы запас продовольствия был обеспечен на два-три месяца в случае чего.

Подробнее на РБК: